Психоаналитическая Ассоциация

Увеличение числа невротических заболеваний среди казахстанцев, в том числе и казахов, рост депрессивных расстройств порождает интерес к психоанализу, повышая спрос на него как к методу исследования бессознательного и как к психотерапевтическому методу. В настоящем докладе будет предпринята попытка рассмотреть с психоаналитических позиций некоторые обычаи казахского народа, а именно, обычай «дать понюхать табачку» и обычай отдавать первого ребенка на воспитание родителям родителей.

 

Хочется подчеркнуть, что моя задача состоит не в том, чтобы оценивать этические или исторические аспекты казахского обычая. Здесь будет всего лишь предпринята попытка осветить с психоаналитических позиций сведения, собранные в ходе групповой и индивидуальной психоаналитически ориентированной терапии. За 4 последних года было проведено 19 групповых обучающих тренингов для студентов-психологов и школьных психологов на русском и казахском языках. Перед каждой группой стояли цели обучения и самопознания.

 

По ходу и итогам работы участниками групп были заполнены 3 анкеты. Серия вопросов каждой анкеты касалась одного из выбранных обычаев. Анкета по обычаю «дать понюхать табачку» содержит 16 вопросов. Было роздано 140 анкет, 66 человек ответили, что не знакомы с данным обычаем, 74 ответили утвердительно. Результаты анкетирования проанализированы по 5 факторам: - возраст ребенка, когда он соприкоснулся с этим обычаем впервые; - возраст ребенка, когда он перестал давать свой «табачок»; - ощущения ребенка до и после давания «табачка»; - лицо, чаще всего просившее «табачок»; - отношение анкетируемых к данному обычаю в зависимости от пола, возраста, образования и региона.

 

Анкета «Обычай отдавать первенца родителям» содержит 19 вопросов. Было роздано 163 анкет, 98 человек ответили «да, меня воспитывали бабушка и дедушка», 65 человек ответили «нет, меня воспитывали собственные родители». Получается, 58,6% опрошенных людей пережили изучаемый обычай на себе. Анализ 98 анкет проводился по 7 факторам: - национальность, пол и возраст анкетируемых; - возраст, в котором дети отдавались родственникам; - причины, побудившие родителей отдать первенца на воспитание; - сторона родственников, где воспитывались дети; - возраст детей при возвращении назад к своим родителям; - регион данного события; - отношение к данному обычаю в зависимости от возраста, пола, образования и региона. Обычай отдавать первенца на воспитание родителям родителей была включен нами в качестве темы исследования после того, как было замечено, что почти две трети участников в каждой группе рассказывали о том, что воспитывались у дедушек и бабушек.

 

Кстати, национальный состав групп был разным. Были рано оторваны от матерей и русские, и уйгуры, и татары, и корейцы. Но мы ограничили свою задачу более узкой сферой, выбрали только материал, предоставленный участниками казахской национальности. По результатам данной анкеты установлено, что из 98 отданных на воспитание детей, 59 переданы по отцовской и 39 по материнской линии. Мы поставили вопрос: можно ли утверждать, что передача по отцовской линии была предпочтительнее? Для доказательства такой гипотезы был использован биноминальный критерий. Ход решения приводится в приложении. Полученный вывод гласит: чаще выбирается отцовская линия/ дети чаще передаются по отцовской линии. Анкета по обычаю «обрезание» содержит ? вопросов. Было роздано 170 анкет, 13 человек ответили, что не знакомы с данным обычаем, 107 ответили утвердительно. Результаты анкетирования проанализированы по 4 факторам: - национальность и возраст анкетируемого, - отношение анкетируемого к обычаю в зависимости от возраста, пола, образования и региона, - возраст ребенка при прохождении обряда, - ощущения до, во время, после окончания обряда обрезания в зависимости от возраста анкетируемого.

 

Наша первая задача – исследовать влияние казахского обычая «дать понюхать табачку» на психосексуальное развитие казахских мальчиков и девочек. Согласно теории влечения Фрейда, либидо катектирует первоначально на ряд телесных зон, некоторые из которых приобретают особенное значение и становятся эрогенными. И успех психосексуального развития зависит от интеграции парциальных влечений под приматом генитальности. Закономерно, что приложение теории Фрейда к психосексуальному развитию детей в Казахстане, на иной национальной и религиозной почве, в иной историко-географической зоне порождает ряд вопросов. В частности, отличается ли сексуальное развитие мальчиков-казахов от аналогичного развития мальчиков другой национальности? Есть ли существенная разница между традициями сексуального воспитания европейских и азиатских, западных и восточных народов, христиан и мусульман? Чем обусловлено общее и особенное в половом просвещении и воспитании мальчиков и девочек у казахского народа? Насколько отражается это на психическом здоровье современного поколения казахов?

 

Обычно до 6-7 лет (чаще в южных районах Казахстана, где более сильны национальные традиции, семейные узы) взрослые «забавляются» тем, что просят мальчиков «дать понюхать» их «табачок». При этом иногда они сами трогают свой пенис и передают просителю как бы «щепотку», иногда сам проситель руками дотрагивается до генитальной зоны тела мальчика и забирает «запах», после которого смачно чихает. Чаще только имитируется движение от мальчика к просящему человеку, что-то вроде воздушного послания. Что дает это будущим мужчинам и их взрослым воспитателям? Является ли это повышенным вниманием к мужскому достоинству в патриархальном обществе? Либо этот обычай представляет собой остатки первобытной инициации, которой подвергали юношей при переходе из группы детей в группу мужчин (с течением времени мог быть смещен возраст мальчиков от подросткового до эдипального)? А может, речь идет о подготовке к половой роли? Поклонение ли это тому, что дает начало жизни?

 

По результатам анкет выяснено, что в роли «просителей» выступают только люди пожилого возраста, чаще старики, реже старухи. Молодые мужчины, тем более, молодые женщины очень редко забавляются такой игрой. Данный обычай не распространяется на сверстников, среди мальчиков не принято просить «табачок» друг у друга. Поэтому можно предположить, что этим обычаем оказывается помощь мальчикам для решения проблемы признания разницы полов, принадлежности к мужскому полу и арциссической ценности быть мальчиком, в первую очередь от фактического отца (деда), и реже фактической мамы (бабушки). То есть, обычай помогал справляться с нарциссическими кастрационными страхами, характерными для фалло-нарциссической стадии развития. Воспитатели-мужчины, вероятно, полагают, что для поддержания своего хорошего самочувствия, нарциссического баланса 3-4 летние мальчики нуждаются в восхищении их пенисом. Данная народная мысль совпадает с мыслью психоаналитического учения о фаллическом удовольствии, свойственном данному возрасту.

 

Мы хотели бы высказать еще одно предположение о том, что это могло бы быть вполне разрешенным проявлением эксгибиционистских наклонностей малыша. Ведь мальчик снимает штаны, приоткрывает часть тела на виду у других людей, выражая явную гордость за принадлежность к мужскому полу и вызывая, с одной стороны, восхищение взрослых окружающих (как мужчин, так и женщин), с другой стороны, зависть маленьких девочек. О последнем аспекте говорили опрошенные нами студенты института «Дарын», мол, если в этот момент присутствовали девочки, мы демонстрировали то, чего у них нет. Согласно теории, пик парциального эксгибиционистского влечения приходится на фаллическую фазу в 3-4 года, именно в данном возрастном промежутке исследуемый обычай наиболее широко и применяется. Но он распространяется и на 1,5 – 2 - годовалых мальчиков, и 6-7 – летних.

 

Если в первом случае можно говорить о преждевременной стимуляции психосексуального развития, то в последнем случае такие проявления, скорее, могут говорить о регрессии к фаллической фазе с ее парциальным эксгибиционистским влечением, вместо свойственного этому возрасту генитального влечения под приматом которого находятся все частичные влечения: оральные, анальные, фаллические. Есть фраза о качестве «запаха», которая свидетельствует о том, что данный обычай все-таки соответствует догенитальному возрасту. Считается, что у 6-7 летних мальчиков уже нехороший «запах», а у маленьких – самое то. То есть, можно предположить, что в 6-7 лет уже ставится запрет на проявление частичного влечения. Возможно, данный запрет помогает мальчикам вытеснять инцестуозное желание и перерабатывать эдипов конфликт.

 

Быть может, с другой стороны, это предотвращение мастурбации или онанизма у мальчиков? К сожалению, пока нет данных, подтверждающих эту гипотезу, из-за несовершенства анкет, из-за щепетильности вопроса. Но надеюсь, в будущем можно будет выяснить преследует ли данный обычай цель – лишить мальчиков аутоэротических удовольствий и опыта познания собственной чувственности. Этот обычай можно было б рассматривать и как разрешение мальчику мастурбировать в определенной степени, как социально безопасный вид сексуального удовлетворения. Да, надо признать, это снова всего только предположение, которое требует дальнейших исследований. Как предотвращение будущих мужских неврозов на сексуальной почве, «нюхание табачка» оказывает, с нашей точки зрения, положительное воздействие на психофизиологическое и психическое здоровье мальчиков. Ведь даже визуально, без специально организованного опроса казахов видно, что такое действие и внимание к определенной части его тела доставляет удовольствие маленькому мужчине.

 

По анкетам известно, что 3-4 летние мальчики с гордостью раздавали свой «запах», а 5-7 летние уже проделывали это со скрытым удовольствием, но с явным смущением. Из вышесказанного можно сделать вывод, что подобного рода казахская традиция, несомненно, влияла на психосексуальное развитие мальчиков. И можно предположить, что обычай скорее способствовал формированию позитивных отношений между тремя поколениями мужчин, укрепляя внутренний мужские объекты. Как писал Фейрберн, «именно благодаря установлению хороших объектных отношений достигается подлинная генитальная сексуальность» (5) В связи с этим мы предполагаем, что, возможно, казахский обычай «понюхать табачку» непосредственно отражает заботу казахского народа о психосексуальном развитии и воспитании мальчиков.

 

Например, по мнению опрошенных взрослых мужчин выяснено, что данному обычаю мальчиков подвергали чаще до обрезания, чтобы массировать кончик пениса, чтобы подготовить к обрезанию. Возможно, одной из задач взрослых было поддержание фаллического удовольствия, нарциссических черт характера мальчиков в связи с кочевым образом жизни. Тогда этот обычай отражал гендерные предпочтения казахского народа в прошлом (да и в настоящем), когда кочевая жизнь и необходимость защищать свой народ вынуждали отдавать предпочтение мальчикам.

 

Согласно опросам и изучению литературы, не было обнаружено никаких обычаев и ритуалов, связанных с анатомическими особенностями девочек. Кажется, что сама позиция отсутствия интереса к гениталиям девочек говорит об их дискриминации по анатомическому признаку. Как и у всех девочек и женщин в патриархальном обществе (где взрослые не помогают девочкам по достоинству оценить то, что они принадлежат к женскому полу), зависть к пенису присуща, конечно, и казашкам. Думается, что зависть к пенису в самом прямом смысле активизируется у казашек, да и у девочек уйгурского, узбекского и других мусульманских народов Казахстана, во время проведения обряда обрезания у братьев или соседских мальчиков. Ведь мальчики в день и после инициации находятся в центре внимания родственников и близких, им дарят подарки, вручают деньги, хвалят за мужество, поздравляют с новым статусом. В такие моменты, считаем мы, снова актуализируются вопросы вокруг зависти к пенису. Чем он лучше меня? Почему мне не дарят подарков? Вероятно, цепь внутренних рассуждений приводит девочек к признанию превосходства мужчин из-за их обладания пенисом, тем более, что нет казахских традиций-праздников инициации девочек.

 

Обычно, чаще всего девочек успокаивают тем, что у них заранее «дедушка бог провел обрезание». Взрослые берут на вооружение одну из сексуальных фантазий девочек, когда они пытаются в 3-4 года понять и принять разницу полов. Вероятно, таким образом немного приподнимается заниженная из-за анатомической «ущербности» самооценка девочек, ведь им провел обрезание не простой смертный, а сам бог. Казалось бы, таковое объяснение уравнивает в правах мальчиков и девочек. Но в реальности, девочки убеждаются в обратном. Например, мальчикам 1-3 лет в казахском ауле не возбраняется ходить без штанишек. Естественно, речь не идет о постоянном и массовом явлении. Если встречается мальчик в таком виде, на него не будут шикать, не будут дразнить, взрослые воспримут его появление более-менее спокойно. Но вот девочке такого же возраста не разрешается обнажать себя пониже пояса, ее сразу же поставят на место.

 

Получается, что более зазорно демонстрировать, а значит, и иметь девичьи гениталии. Казахская традиция преклонения перед мужским и нивелирования женского находит свое отражение и в другой сфере. Например, названия степеней родства казахов зависят от половой принадлежности родственников. Если в русском и английском языках дети сына и дети дочери называются одинаково «внуками», то у казахов внуками «немере» считаются только дети сыновей. Дети дочерей называются «жиен», что в точности переводится на русский язык как «племянник». По традиции родными внуками и наследниками будут внуки от сына, потому что они будут принадлежать к тому же роду, что и дед. А дети от дочери будут принадлежать к другому роду, роду зятя, потому и считаются как бы неродными внуками.

 

Далее речь пойдет о передаче внуков на воспитание бабушкам и дедушкам. Это попытка рассмотреть казахский обычай отдавать первенца дедушке и бабушке на воспитание с точки зрения объектных отношений. В психоаналитической школе объектных отношений значительную роль отводят диадным, доэдипальным взаимоотношениям матери и ребенка. Согласно теории объектных отношений, у каждого младенца формируется определенный стереотип взаимоотношений с первичным объектом, которым является мать за редким исключением. Так, большинство теоретиков психоанализа считают, особенности взаимодействия с первичными объектами предопределяют сознательные и бессознательные паттерны будущих отношений со значимыми лицами, а также содержат в себе как зародыши душевного благополучии, так и психологических нарушений. Предполагается, что замена первичного объекта вызывает в психическом мире ребенка целую серию аффектов. Например, обида на предательство матери, страх перед неизвестностью, тревога в связи с новыми жизненными обстоятельствами.

 

Мы не ведем здесь речи о сознательных мыслях или переживаниях малышей, ведь чаще всего их передают на воспитание бабушкам в тот период, когда они еще не умеют осознавать происходящие с ними события, выражать собственные мысли по данным поводам. Однако в бессознательной части их психики отрыв от объекта первичной привязанности приводит, несомненно, к травме, как бы хорошо ни относились бабушка и дедушка к малышу. Рано или поздно следы душевной травмы дают о себе знать. В нашей практике встречались клиенты разного возраста и пола, пришедшие на консультацию с различными затруднениями, но в ходе психоаналитически ориентированной работы выяснялась основная причина страданий: ранняя сепарация, то есть отделение от матери, обида на мать и/или желание быть вместе с ней.

 

Случай первый. Господин Н., казах, 30 лет, холост. Он просил объяснить, правильно ли то, что он перестал верить девушкам. Несколько первых сессий он рассказывал о себе. С тех пор как помнит себя, он жил с дедушкой и бабушкой. В 23 года, после их смерти (вначале деда, затем бабушки), он вернулся в семью родителей. С отцом у него установились ровные отношения, а вот с матерью – постоянные конфликты. Когда мать не разрешила ему жениться на любимой девушке, он уехал из аула в Алматы. В большом городе он встречался с разными девушками, хотел жениться, но каждый раз, как он считает, девушки обманывали его каким-нибудь образом. И Н., в конце концов, совсем перестал с ними встречаться. Теперь его мучил вопрос: неужели все они плохие? Или не везет ему на хороших девушек? Совместные исследования привели его к осознанию того факта, что он до сих пор обижен на мать, которая отдала его бабушке. Впервые он осознал и пережил свою обиду на нее перед школой, потому что надеялся, что теперь она его заберет, ведь она учительница, и он будет жить вместе с ней. Для моего клиента было большим откровением, что столько лет он хранил обиду на маму. Начало переработки своего инсайта позволило ему постепенно по-новому посмотреть на свои взаимоотношения с девушками.

 

Случай второй. С., 18-летний юноша, приехал в Алматы учиться. Здесь он встретился с матерью, которая еще на первом году жизни отдала его бабушке со стороны отца. Мать несколько лет назад развелась с мужем, его отцом и уехала в город. Исследуя вместе с ним его рассказы и рисунки, мы выяснили затаенное желание юноши жить вместе с родной матерью, хотя он не мог позволить себе оставить любимую бабушку в ауле. Такой сильный конфликт в его душе, противоречивые желания привели его к серьезной ссоре с матерью, из-за чего он и пришел за помощью.

 

Третий случай. Девушка Т., записанная по документам (официально) дочерью своих дедушки и бабушки, рассказывала, что уже в раннем детстве знала, кто ее родители, но боялась рассердить и обидеть бабушку. В настоящее время она называет свою мать «сестрой» и у них очень напряженные отношения. Первым результатом переработки инсайтов, связанных с детскими обидами на биологическую мать и маму-бабушку, была нормализация эмоционального состояния Н., уменьшение депрессии и раздражительности.

 

Четвертый случай. Это мужчина, лет 35, отец двоих девочек. Он жил на юге Казахстана. Он пришел на консультацию по поводу перемены работы. Но я привожу здесь часть его истории, связанной с обычаем отдавать первенца. Старшую дочь, которой сейчас 5 лет, «забрала» его мать. Чтобы не переживать самому, не расстраивать мать и дочь, он приезжает к родителям редко, раз в 3-4 месяца. Обычно он привозит подарки своей старшей дочери: конфеты, игрушки. Его матери не нравится, когда он проявляет внимание к своей дочери, она обижается. Поэтому он передает свои подарки через младшую дочь, 3 лет, втайне от матери, но просит сказать, что это от него, от папы. Уж если ему не разрешено общаться с дочерью, тем более не имеет права проявлять свою любовь его жена, как сноха. Когда в ходе рассказа о себе, о своей семье, он дошел до истории со своей старшей дочерью, у него испортилось настроение, замолчал, на этом закончилась сессия. На следующий день его не было, пришел через день на очередную сессию пьяным. Хотя я предполагала, что он пьет из-за переживаний, возникших на той последней сессии, я его не приняла. В следующий раз он появился через полгода с извинениями и рассказом о том, что стал чаще ездить к дочери, что думает, как вернуть ее обратно Данные примеры иллюстрируют чрезвычайно драматичные последствия обычая отдавать первенца дедушке и бабушке на воспитание. Как видим, последствия разрыва первичной привязанности чрезвычайно драматичны.

 

Общеизвестно, что в своем существовании, физическом благополучии и удовлетворении психологических потребностей младенец полностью зависит от своего объекта. Чрезвычайная зависимость ребенка делает его зависимость безусловной. Объектные отношения младенца сфокусированы на единственном объекте. Поэтому в данной статье был затронут только один аспект, а именно, душевные травмы младенцев, так как у них потеря объекта гораздо более разрушительна. Если зрелый индивид теряет объект, он не теряет сразу все, а сохраняет связь с другими объектами. У него есть выбор объектов и он может предпочесть одного другому. Младенец же такого выбора не имеет.

 

По Фейрберну, у него нет альтернативы принятия или отвержения своего объекта - альтернатива, которая представляется ему выбором между жизнью и смертью. У младенца нет также и способности перерабатывать потерю из-за слабости эго. () Согласно данным анкет, ребенок бабушки обычно находится в позиции превосходства, никто из членов семьи (сиблинги, собственные родители) не имеет права критиковать и ругать его, лучшие вещи достаются ему. Но это внешняя сторона отношений, которая может в той или иной степени манифестироваться в его сознании как действительное ощущение превосходства.

 

Следует заметить, что по результатам нашего опроса, наших консультаций почти все опрошенные признавались, что по отношению к сиблингам или собственным родителям ощущали зависть и свою неполноценность. Вторая серьезная травма, которую переживают такие дети, разлука с бабушкой и возвращение к родной матери. Если «любая фрустрация в объектных отношениях функционально эквивалентна потери объекта и поскольку действительная потеря объекта обычно приводит к серьёзной депрессии», как пишет Фейрберн, то двойная потеря объекта казахскими первенцами может быть рассмотрена в качестве основной травмы, вызывающей у них депрессивное состояние. В настоящее время не найдены специфические отличия между детьми, отданными на воспитание бабушкам, и детьми, воспитанными собственными родителями. Мы предполагаем, что данный факт связан с тем, что дети, отданные на воспитание бабушкам, так же как и дети при родителях, установили либидозные контакты со следующим первичным объектом. В то же время можно предполагать, что при нарушениях либидозных взаимоотношений в более позднем возрасте исследуемых нами детей, их внутренняя ситуация может быть реактивирована.

 

Мы надеемся, что дальнейшие исследования позволят внести большую ясность в этот вопрос. Не менее интересным было б исследование и внутренних психических процессов как матери, так и бабушки. Например, известны случаи, когда у таких бабушек появлялось грудное молоко. Надеемся, что начавшиеся в нашей стране психоаналитические наблюдения, статьи дадут пищу для размышлений и предупреждений потенциальных душевных ран детей и родителей. Таким образом, перед развивающимся в Казахстане клиническим и прикладным психоанализом стоят большие задачи.

 

Литература:

1. Сидоренко Е.В. Методы математической обработки в психологии. С.-Петербург.: ООО «Речь», 1996, 349 с.

 

2. Фейрберн Р. Д. Пересмотр психопатологии психозов и неврозов. - «Международный журнал психоанализа», том 12.

 

3. Фрейд Три очерка о детской сексуальности.

ПРИЛОЖЕНИЕ 1. Решение задачи по обычаю передавать первенца: Задача предположительно должна была решаться с помощью критерия Пирсона – χ2. Однако, поскольку количество наблюдений (анкет) n < 300, а вероятность выбора отцовской или материнской линии при равновероятном выборе составляет 1/2, т.е. P=Q=0,5, мы можем воспользоваться биномиальным критерием m. Воспроизведем таблицу частот. Эмпирические частоты выбора отцовской и материнской жизни (n=95). Выбрана отцовская линия Выбрана материнская линия Сумма 59 39 95 Сформулируем гипотезы: Н0: Частота выбора отцовской линии не превышает частоты, которая соответствует вероятности случайного выбора. Н1: Частота выбора отцовской линии превышает частоту, которая соответствует вероятности случайного выбора. Определим теоретическую частоту выбора одной из линий при случайном выборе: ƒтеор.=n.P=95 ∙ 0,5=47,5 Поскольку ƒэмп. > ƒтеор. (59 > 47,5), используем биноминальный критерий m, а не его «зеркальное изображение» (критерий знаков G) По табл. XIV приложения 1 [1] определяем критические значения критерия m для n=95: , здесь ρ – это уровень значимости, т.е. вероятность того, что мы сочли различия существенными, а они на самом деле случайны. Когда мы указываем, что различия достоверны на 5% - ом уровне значимости, или при ρ ≤ 0,05, то мы имеем ввиду, что вероятность того, что они все – таки недостоверны, составляет 0,05. Теперь проведем сравнение эмпирической частоты выбора отцовской линии с полученными критическими значениями критерия mкр т.к. mэмп=ƒэмп. > 59, mкр(0.05)=56,5, mкр(0.01)=58, то mэмп > mкр. в обоих случаях. Из полученных результатов следует, что гипотеза Н0 отклоняется и принимается гипотеза Н1 – частота предпочтения отцовской линии превышает частоту, которая соответствует вероятности случайного выбора ( ). Отсюда следует, что можно обоснованно утверждать, что из двух линий выбора чаще выбирается отцовская. Чем это объясняется – уже другой вопрос, выходящий за рамки задачи.

 

А. Кудиярова

Алматы